Красавица марина сладкий яблочный пирог

Сергей Бирюков запись закреплена

КРАСАВИЦА МАРИНА — СЛАДКИЙ ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ
Идет посередине двух красивых пацанов
Который раз мы видим, то ты с тем, а то с другим
Вот и вся причина, почему мы здесь сидим

Осень пролетает, нету больше наших сил
Мы у магазина потихонечку сидим
А красавица Марина — сладкий яблочный пирог
Опять проходит мимо, а с ней новенький дружок

Красавица Марина — сладкий яблочный пирог
Все ходит мимо мимо, а с ней уже новенький дружок
Это наш местный Казанова — неприметный паренёк
Взял и увел тебя, Марина, крепкий, как пенёк

Крепкий, как пенёк

Я сижу у магазина печальный и простой
И думаю, Марина, ну почему я холостой?
Может быть, Марина — сладкий яблочный пирог
Может быть я тоже, я бы б тоже смог?

Взять тебя Марина, да и жениться на тебе
А вечером вместе усесться на софе
Вместе пообедать, вместе погулять
Вместе вечером, вместе лечь спать

Вместе вместе веселить моих друзей
Вместе вместе рожать рожать детей
Я бы б может смог?
Сладкий яблочный пирог

Красавица Марина — сладкий яблочный пирог
Идет посередине трех красивых пацанов
Один — пенек наш местный, другой — его сынок
А третий сынка — это его сынок-внучок

Я сижу у магазина, тебе гляжу я в спину
Милая моя, Марина
Все равно, Марина, мы — одна семья
Я, моя Марина, мои друзья и я

Ты и я — мы все равно одна семья

Зачем тебе, Марина, зачем тебе пенёк?
А к пеньку, к пеньку — ну зачем к пеньку сынок?
А к сынку, к сынку — зачем к сынку внучок?
А к внучку, к внучку, ну зачем к внучку пенёк?

Красавица Марина — сладкий яблочный пирог
Идет посередине двух красивых пацанов
Который раз мы видим, то ты с тем, а то с другим
Вот и вся причина, почему мы здесь сидим

Источник

Всю жизнь любила погибшего мужа, а поклонникам пекла пирог

Рецепт яблочного пирога от Нино Чавчавадзе, жены Александра Грибоедова

Инна Метельская-Шереметьева писательница, кулинар

Если к яблочному спасу, который отмечается 19 августа, вы созреете для яблочного пирога, воспользуйтесь рецептом 200-летней давности и испеките необычный пирог с яблоками – пирог с историей. Выглядит он тоже удивительно, но в приготовлении нет ничего сложного – надо только тонко нарезать яблоки.

Почему мы все так ждем любви? Почему грезим о ней? Наверное, потому, что яркие, пламенные мгновения подлинного счастья высокой и светлой любви могут перевесить все остальные спокойные годы жизни и даже поддержать на своих крыльях в дни испытаний и печали.

Все цитируют Шекспира с его «нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте». Мне кажется, в России есть еще более красивая и трагическая история, о которой наверняка хоть краешком уха, но слышал каждый.

Я имею в виду историю любви нашего прославленного поэта, драматурга и дипломата Александра Грибоедова и его юной супруги — Нины Чавчавадзе. Их счастье длилось всего несколько месяцев, но стало легендой и в нашей стране, и в Грузии и даже в Тегеране. Давайте вместе с вами прикоснемся к этому великому и святому огню вечной любви!

Пирог из яблок нашего сада

Отец Нины, тифлисский аристократ Сандро Чавчавадзе и его русский тезка Александр Грибоедов дружили с молодости. Грибоедов даже учил крошечную Нино игре на фортепиано, хохоча над забавными проделками очаровательной малышки, которая приходила на его уроки с куклами в обнимку. Затем пути друзей разошлись на долгое десятилетие, и лишь в 33 года, в возрасте Христа, молодой дипломат и поэт Грибоедов вновь оказался в Тифлисе, где первым же его визитом стал приход в дом приятеля.

Здесь необходима небольшая ремарка о том, что к своему возрасту Грибоедов, вдоволь «накушавшись» столичных нравов и Москвы, и Санкт-Петербурга, полностью разуверился в знатных красавицах, не без оснований полагая, что их ум — это, скорее, колкое остроумие, их чувства — стремление к выгодному браку, их восприятие мира — калейдоскоп ярких картинок, который изменчив и необъясним, точнее, объясним сиюминутностью, модой или голым расчетом, а их красота — плод трудов модисток и всевозможных дамских уловок вроде помад, румян и белил.

Поэтому, когда Александр звонил в колокольчик двери тифлисского князя, он думал о чем угодно, но только не о том, что столкнется на пороге с юным кареглазым ангелом, чью осиную талию можно было охватить двумя ладонями, чьи персиковые щеки не знали иных притираний, кроме родниковой воды, а огромные ланьи глаза сияли такой чистотой и проницательностью, что столичный циник просто оцепенел.

Портрет Нино Чавчавадзе кисти художника Десена

Грибоедова пригласили к чаю и усадили за стол напротив юной красавицы.

— Угощайся, друг мой Александр! Это «Черная роза» — пирог из яблок нашего сада. Нина сама его испекла.

У Грибоедова двоилось в глазах. Темные лепестки пышного пирога благоухали ванилью и корицей, но еще острее он чувствовал свежий яблочный аромат самой Нины, сидевшей на расстоянии вытянутой руки от него.

— Нина! Я могу с вами поговорить?! — внезапно воскликнул дипломат и сломя голову выбежал из столовой в кабинет отца Нины. Девушка послушно последовала за ним. «Мы вошли в комнату, щеки у меня разгорелись… Не помню, что начал ей говорить, и все живее, живее. Она заплакала, засмеялась, и я поцеловал ее…» — напишет спустя два дня Грибоедов в письме к своему другу.

К несчастью

Подготовка к свадьбе и само венчание состоялись скоропалительно. О свадьбе первой тифлисской красавицы и московского дипломата говорил весь город. Но медлить было нельзя. Через месяц Грибоедову было предписано вернуться в Персию, где обстановка становилась слишком напряженной.

Нина, не верящая в приметы, мечтающая о долгом и безграничном счастье с человеком, которого она боготворила с детства, а полюбила с первого взрослого осознанного взгляда и поцелуя, лишь рассмеялась, когда в церкви на венчании Грибоедов уронил обручальное кольцо и вздох суеверных прихожан пронесся под сводами храма Сиони: «К несчастью, к несчастью…»

— Не верь ничему, любимый! Твои стихи и моя любовь переживут столетия! — сказала мужу юная супруга. Ее слова тоже оказались пророческими.

Александр Грибоедов, портрет кисти Крамского

Сказочный медовый месяц молодожены провели в родовом имении князя в Цинандали. Буквально в первую же брачную ночь случилось и великое чудо зачатия новой жизни. «Ангел мой, Роза моя черная, — повторял счастливый Грибоедов, — я знаю, что под твоим сердечком уже теплится жизнь моего сына, уже бьется его благородное сердце. Сохрани себя и его во имя всего святого!». Дипломат всячески отговаривал Нину от поездки в Тегеран.

— Нет, — твердо ответила девушка, — отныне где ты, там и я!

Грибоедов вынужден был согласиться. Единственное послабление, которое он выторговал у преданной жены, — ее согласие поселиться вдали от столичной русской миссии, чтобы не подвергать себя лишней опасности.

Обстановка в Персии была накалена до предела, но от русских дипломатов император требовал жестко стоять на своих позициях и не уступать ни в чем. Буквально через неделю после прибытия Грибоедова в Тегеран вспыхнул бунт, восставшие ворвались в русскую миссию и уничтожили, вырезали всех ее сотрудников.

Грибоедов с саблей наголо сражался до последнего вздоха. Но силы были неравны, и почуявшая запах крови толпа, изуродовав тело Грибоедова, изрубив его ятаганами, дико и победно вопя, еще неделю таскала на веревке останки поэта по всему Тегерану.

Грибоеда везут

Друзья Грибоедова, беспокоясь о здоровье Нины, которая действительно ждала ребенка, скрывали от нее правду о гибели мужа. Они всячески убеждали ее уехать в Тифлис, объясняя, что Александр в плену, тяжело болен и присутствие Нины может спровоцировать бунтовщиков на самые крайние меры. Нина была вынуждена уступить.

Трясясь в ползущем по горам обозном поезде, Нина случайно подслушала беседу жен других дипломатов о том, что в поезде едет не только Нино, но и истерзанные останки ее супруга, и таким образом узнала страшную правду. Эта новость вызвала трагические преждевременные роды. Нина успела окрестить младенца, который прожил всего час, Александром, и с той самой минуты уже более никогда не снимала траурных одеяний. Имя Ангел, которым называли ее в Тифлисе, прочно заменило имя Черная роза.

Нина воздвигла памятник Александру Грибоедову на горе Мтацминда — пьедестал из черного мрамора и изваяние плачущей вдовы, охватившей руками крест, с надписью: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?» Говорят, поэт Александр Сергеевич Пушкин посетил еще свежую могилу Грибоедова и преклонил пред ней колени, а когда встал, на его глазах блестели слезы.

Гравюра с фотографии 45-летней Нины Чавчавадзе, сделанной в год ее смерти, в 1857-м

Сама же Нино Грибоедова стала для десятков поколений и русских, и грузин символом неумирающей любви. Она занялась благотворительностью, была деятельна и активна, и, говорят, стала еще красивее. Предложения руки и сердца сыпались на нее от самых благородных и титулованных мужчин Российской империи и европейских стран. Но все было тщетно. Нина оставалась верна любимому до последнего вздоха.

В знак признательности к тем, кто пытался завоевать ее сердце, но потерпел фиаско, Нина передавала серебряное блюдо с «Черной розой» — тем самым яблочным пирогом, который ознаменовал для нее встречу с мужем — символом вечной любви!

Яблочный пирог «Черная роза»

Обязательно испеките этот легендарный пирог и вы. Утонченная яблочная кислинка, румяная корочка, напоминающая розу, и нежные, тающие во рту кусочки — вот что у вас должно получится в результате.

Для теста

2 кислых яблока
немного лимонного сока
3 яйца
щепотка соли
200 г сахара
150 г сметаны
80 г растительного масла + для смазывания
1 ч.л. ванильного сахара
250 г пшеничной муки
10 г разрыхлителя

Для украшения

4 яблока обязательно с темно-красной кожурой
сахарная пудра по желанию

Приготовление

Два кислых яблока очистить от кожуры и сердцевины, нарезать мелкими кубиками — их мы будем добавлять в тесто. Отправить их в миску и полить лимонным соком, чтобы не потемнели.
Приготовить тесто. В миску разбить яйца, всыпать соль и сахар, взбить миксером до пышной пены. Добавить сметану, растительное масло и ванильный сахар, снова взбить.
Просеять в миску муку с разрыхлителем, вымешать сначала лопаточкой, а потом миксером. Тесто получается по консистенции как густая сметана. Добавить в тесто нарезанные яблоки, хорошенько вымешать.
Дно и бортики формы промазать растительным маслом без запаха или сливочным маслом и выложить в форму тесто. Тесто разровнять и подготовить остальные яблоки для украшения пирога.
Для этого яблоки разрезать пополам, вырезать сердцевину и нашинковать половинки на терке с одним лезвием или нарезать очень острым ножом так, чтобы получились очень тонкие дольки. Кожуру не срезать!
Тонкие дольки уложить по кругу в тесто, начиная от краев формы к середине, кожурой вверх, чтобы дольки слегка заходили друг на друга, и немного вдавливать их в тесто. Когда все дольки уложены, сверху пирог становится похожим на розу!
Еще раз надавить на дольки, чтобы они поглубже вошли в тесто, а сверху посыпать сахарной пудрой для образования сладкой румяной корочки на пироге (по желанию).
Пирог отправить в разогретую до 180 °C духовку на 1 час.

Источник

Цветаевский яблочный пирог

Если ассоциировать месяцы с известными людьми, то октябрь – время Марины Цветаевой. Темп замедляется, рано темнеет. Неподвижное небо, опавшие листья, и тонкие туманы. Все это — не столько унылое, сколько вдумчивое и повествовательное. В один из таких дней – 8 октября 1892 года по новому стилю – родилась Марина Цветаева. Нечто октябрьское есть и в ней самой, в ее стихах и даже в сладком пироге, названным ее именем, – уютном, домашнем.

Почему цветаевский пирог – именно цветаевский, точно никто не знает. Одни слухи.

Говорят, его сестры Цветаевы пекли в начале XX века и угощали им своих гостей. Говорят еще, что дело было в Тарусе, и о пироге написано в «Воспоминаниях» младшей сестры Марины – Анастасии Цветаевой. Но ни цитат, ни хотя бы каких-то подробностей нет.

Я листала страницы увесистых «Воспоминаний», чтобы найти если не рецепт, то хотя бы намек на достоверность легенды. И место блюдам с яблочным ароматом там, действительно, нашлось.

Когда сестры Цветаевы были еще детьми, их семья летом выезжала на дачу – в полудеревенскую Тарусу. Глава семьи Иван Цветаев как-то приехал туда, чтобы навестить родственника – земского врача Добротворского, и так впечатлился видами на Оку, что арендовал в Тарусе дом.

Дом Цветаевых находился в местечке Песочное, в двух километрах от Тарусы. Но и в самой Тарусе семья часто бывала, когда заезжала в гости к Добротворским. Там находился большой сад с яблонями и веранда, где все было как положено для загородной жизни крепких семей: кипящий самовар, сладкие пироги и ржаные сдобные лепешки, которые пекла на сметане «пожилая ласковая Катя, многолетняя помощница».

Во всей объемной книге воспоминаний Анастасии Цветаевой упоминание о яблоках и пирогах встречаются вместе только раз – в описании дома Добротворских. Там же, хоть и вскользь, но все-таки говорится о выпечке на сметане, а в цветаевском пироге сметана – второй по важности ингредиент после яблок.

Возможно, именно там, у Добротворских, пожилая Катя готовила для сестер сладкие пироги со сметаной и яблоками из собственного сада. Так что в детстве, в свои самые счастливые годы, Марина Цветаева могла пробовать в гостях у родственников пирог, который потом станет носить ее имя (хотя все это, конечно, измышления, и вообще мало похоже на правду). Но вряд ли, даже став взрослой, сама его пекла. Тем более, как известно, она умела «только писать стихи» и готовила ужасно, прямо из рук вон, в чем признавалась без стеснений.

Дача в Тарусе не сохранилась. В советские годы дом обветшал и был разобран. Там же, в Тарусе, в 1962 году на берегу Оки установили камень с надписью «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева». Она была похоронена за много километров от этого места – в Елабуге, где теперь каждый год ко дню ее рождения зажигают костры («Птица-феникс я, / Только в огне пою!») и пекут цветаевский яблочный пирог.

В общем-то, неважно как яблочный пирог оказался связанным с известным именем. Дело не в названии, а вкусе пирога, который объединяет кислинку яблок (поэтому яблоки должны быть именно кислых сортов) и сахарную сладость сметаны. Так получается портрет душевного пирога, способного и побороть осенний сплин, и спасти вечер тяжелого зимнего дня.

Цветаевский пирог даже украша ет семейные праздники, по своей натуре он скорее домашний, чем публичный. Вся его прелесть – не во внешнем лоске и презентабельности, а богатом внутреннем содержании.

Цветаевский яблочный пирог

Состав:

Яблоки кислые – 3-5 шт. (лучше антоновские)
Мука пшеничная – 2 стакана
Сметана 20% – 1,5 стакана
Сахар – 1 стакан
Масло сливочное – 120 гр. + для смазывания формы
Яйцо куриное – 1 шт.
Разрыхлитель – 1 чайная ложка
Корица, ваниль – по желанию

Приготовление:

1. Муку (1,5 стакана) смешать с разрыхлителем, добавить сливочное масло и растереть до состояния крошки. Влить 0,5 стакана сметаны и начать вымешивать тесто. Может показаться, что тесто слишком влажное и липкое, но попробуйте собрать его в единую массу и вымешивать несколько минут. Тесто подсоберется, станет мягким и едва прилипающим к рукам. Если нет, можно добавить еще горсть-две муки.

2. Форму смазать маслом, выложить в него тесто и руками разровнять его по дну и краям.

3. Яблоки очистить от кожуры, удалить сердцевину и нарезать тонкими ломтиками. Выложить в форму.

4. В отдельной миске слегка взбить 1 стакан сметаны, яйцо, сахар и 2 столовые ложки муки. Получится довольно жидкая смесь. По желанию в нее можно добавить корицу или ваниль. Равномерно залить сметанной смесью яблочную начинку.

5. Форму поставить в разогретую до 200 градусов духовку и выпекать минут 50 до золотистой корочки (ориентироваться необходимо именно на тесто, начинка может оставаться незастывшей, она застынет при охлаждении). Остудить пирог до комнатной температуры и на 6-12 часов отправить в холодильник.

Всегда думала, что этот пирог — легенда.

Но вот что пишет Ариадна Эфрон 12 января 1959 г.:

«…Этот год я под Рождество была совсем одна (…). Все я убрала, прибрала, вымыла полы, собственноручно испекла пирожок с яблоками и заварным кремом и ждала, когда зажжется свет, чтобы заняться елкой. (…) Смотрела на прелестные огоньки и не то чтобы вспоминала — былые елки и все, что с ними связано в жизни, — а ведь от них вся радость детства, а от него и последующих лет! — а как-то ушла в невозвратную и всегда близкую страну, где все — вместе и все — счастливы хотя бы раз в году, хотя бы в ночь под Рождество. И знаете, я не была ни одна, ни усталая в эту ночь перед этой елкой — я была удивительно покойной, внутренне безмятежна, наполнена неувядаемой свежестью ушедших лет и душ. Все мои, живые и ушедшие, всё мое было со мною.»..

Источник