Вкус вишневого пирога. Можно я зайду?
Осторожно открыв дверь и, тихо ступая, Лиза зашла в квартиру. Стараясь не шуметь, она сняла сапоги, повесила пальто на вешалку, поставила букет мимозы в вазу и на цыпочках прошла в свою комнату. Голова гудела, и очень хотелось спать. Елизавета возвратилась с ночного дежурства. Дверь в Мишкину комнату была открыта, а самого брата дома не было.
— Опять дома не ночевал – покачала головой Лиза – а я тут на цыпочках хожу.
Она устало опустилась на диван и потерла виски. В планах у нее было вздремнуть пару часов, а потом заниматься, работать над диссертацией.
Приняв душ и выпив крепкий кофе, Лиза, только было, собралась прилечь, как раздался звонок в дверь.
— Ну, привет подруга, с праздником тебя – улыбаясь и протягивая Лизе букет тюльпанов, протараторила Ленка и тут же полезла обниматься.
Надежда отоспаться после ночного дежурства, развеялась, словно дым.
Ленка была Лизкиной школьной подругой. В последнее время они виделись нечасто, по той простой причине, что у Лизы просто не хватало времени на встречи и посиделки.
— Ну и куда ты снова пропала? Не звонишь, не приходишь? – театрально надув губы и сдвинув брови домиком, обижено проговорила Лена.
— Да куда я могу пропасть? – засмеялась Лиза – работа, учеба, все, как всегда, ничего нового. Кстати, и тебя с праздником, чай будешь?
— Конечно буду. А ты что одна? Где все?
— Мама в санатории отдыхает, а Мишка… наверное у Маринки остался.
— Значит, ты восьмое марта одна празднуешь?
— Почему одна? С тобой.
Подруги пили чай с тортом, который принесла Лена и болтали о своем девчачьем. Лена уже четыре года, как была счастлива в браке. И теперь, она активно пыталась отправить туда же, свою любимую подругу. Поэтому очень скоро русло их разговора плавно перетекло в сторону Лизкиной личной жизни.
— А кто это тебе букетик мимозы подарил? – полюбопытствовала Лена.
— Коллеги поздравили.
— Мм… а я то уж подумала…
— А ты не думай, ты вон, чай пей – улыбнулась Лиза.
— Нет, ну Лиз, правда, тебе двадцать пять, а совсем скоро двадцать шесть исполнится. Ты личную жизнь устраивать собираешься?
— Лен, да не до этого мне сейчас и вообще, у меня с мужчинами отношения не складываются. Они от меня бегут – засмеялась Лиза.
— Конечно, бегут. Ты хоть и красивая, но уж слишком умная и независимая. Мужчины боятся таких.
— Вот и правильно, пусть боятся. Мне сейчас, правда, не до них.
— А когда тебе, до них, будет? У тебя только работа, да учеба на уме. Нет, Лиз, замуж тебе надо, а то одна останешься.
— А знаешь Лен, меня эта перспектива совершенно не пугает. Я только одного боюсь, что ребенка родить не успею.
— Ну, так роди.
— От кого?
— Да ты только свисни, любой согласится.
— И как ты это себе представляешь? – захохотала Лиза – нет, я так не могу, мне чувства нужны.
— Слушай, а ты знаешь, Денис вернулся, говорят, он с девушкой своей расстался, и сейчас здесь, в Саратове работает, в МЧС.
— Знаю.
— Знаешь? Интересно и откуда же?
— А мы с ним общаемся. По-дружески! – на всякий случай уточнила Лиза.
— И давно?
— Ну, прилично, примерно полгода. Правда, видимся не часто. Обедаем иногда вместе, школьные годы вспоминаем. Это его инициатива, если что.
— Ничего себе, а я даже не в курсе. А чего по-дружески? У вас же вроде любовь была?
— Не было у нас любви, мы просто дружили.
— Ага, как же, знаю я эту дружбу между мужчиной и женщиной – покачивая головой, засмеялась Ленка.
— Ой, да думай, что хочешь – отмахнулась Лиза – чай будешь еще?
— Нет. Мне уже пора бежать, я ж только поздравить тебя забежала, скоро гости придут, надо готовиться.
Проводив подругу, Лиза поняла, что спать она уже больше не хочет. Включив компьютер и обложившись книгами, она стала заниматься. Время пролетело незаметно. На улице стемнело. Зажглись фонари. Дисплей телефона вспыхнул. Раздался звонок. Звонил Денис.
— Привет Лиза. С Праздником!
— Привет Денис. Спасибо.
— Можно я зайду? Я внизу, у твоего подъезда.
— Мм… — Лиза взглянула на часы, было без четверти восемь – ну хорошо, заходи.
Вкус вишневого пирога. Предложение.
— Елизавета Александровна, а почему у вашего кабинета снова очередь собралась, как в мавзолей? – отчитывал Лизу новый главный врач – у нас что других кардиологов нет?
— Есть конечно, Максим Алексеевич…
— Так почему же они сидят целыми днями и в носу ковыряют, а вы тут из себя незаменимую строите? – повысив тон и стукнув рукой по столу, перебил ее главврач.
— Я уже объяснила в регистратуре, чтобы ко мне больше не направляли.
— Так идите и еще раз объясните. Неужели это так трудно сделать с первого раза? Устроили здесь цирк.
Лиза вышла из кабинета и, миновав приемную, оказалась в коридоре. Её била нервная дрожь, а на глазах наворачивались слёзы. Она подошла к окну, сделала глубокий вдох и, сжав кулаки, заставила себя успокоиться.
Два месяца назад, она и ее коллеги, проводили на заслуженный отдых Григория Михайловича, теперь уже бывшего главного врача больницы. Лиза была с ним в замечательных отношениях, да и он относился к ней по-отечески. Именно он проникся теплом и симпатией к той юной девчонке , которая когда-то впервые переступила порог областной больницы, и взял над ней шефство. Это благодаря Григорию Михайловичу, она получила должность заведующего кардиологическим отделением. Под его чутким руководством весь коллектив работал легко и слаженно, но с приходом нового главного врача всё изменилось.
А жизнь Елизаветы превратилась в сущий ад.
Сургин Максим Алексеевич, был довольно симпатичным и статным молодым мужчиной тридцати пяти лет, но с очень скверным характером. Самовлюбленный, напыщенный, любящий сталкивать людей лбами, явно упивающейся своей властью и, как оказалось, не привыкший к отказам.
— Опять от Сургина нагоняй получила — шептались за спиной у Лизы молоденькие медсёстры.
— А чего он на неё так взъелся? Она лучший кардиолог в нашем районе, а может даже и во всём городе. Понятно, что каждый стремится именно к ней попасть.
— Так и дураку ясно, чего взъелся. Он приударить за ней решил, а она ему от ворот поворот.
— Да ты что? — ахнула пухленькая рыжеволосая медсестра Светочка — ну и дура, такой мужик видный, да ещё и главврач, как сыр бы в масле каталась. Эх, жаль я внешностью яркой не уродилась, я б его укрутила — хихикнула она в кулачок.
— И не говори — махнула рукой её коллега по отделению — наша Елизавета Александровна и умная и красивая, а всё одна, а ведь ей тридцатник скоро. Принца что ли ждёт?
— А может и не ждёт никого, может ей и так неплохо?
— Да кто ж его знает? Жалко её. Выживет её Сургин, вот помяни моё слово.
На деле же ситуация выглядела совсем иначе.
Отказ во взаимности со стороны Лизы, конечно сильно ударил по самолюбию Максима Алексеевича, но в большей степени его взбесил её отказ, в так называемом, взаимном сотрудничестве. Он предложил Лизе зарабатывать на её востребованности и тем самым сократить нескончаемый поток пациентов, желающих попасть на приём именно к ней.
Естественно она отказала ему и в достаточно грубой форме. Такого рода предложение было совершенно неприемлемым и даже оскорбительным для нее. Да и потом, в случае чего, крайней, при любом раскладе, оказалась бы Лиза.
Сургин же, увидев в завотделением независимую, харизматичную, и одинокую красотку, был уверен, что она с радостью примет его предложение и уж никак не ожидал отказа. И теперь, боясь огласки, он очень переживал за свою репутацию и пытался найти выход из неудобной для него ситуации.
А Лиза, в свою очередь, не собиралась никому ничего рассказывать, она отказала и забыла. Всё, чего она желала, это чтобы ее оставили в покое, и не мешали заниматься любимым делом.
Вкус вишневого пирога. По-прежнему не будет.
На это утро , как впрочем, и на следующее, чуда не случилось. Все было так же мрачно и тоскливо. Квартира наполнялась все новыми людьми. Это были родственники, друзья, соседи, многих Лизка даже и не знала.
Все вокруг вдруг стало серым, мир, люди, предметы. Даже погода была серая. Куда-то пропало весеннее солнышко, журчащие ручейки, казалось, что зима снова вернулась. За окном вьюжило.
Бабушка Глаша одела Лизу в зимнее пальто, чтобы не простыла и, взяв за руку, вывела на улицу. У подъезда толпился народ, мама тихонечко плакала у гроба, ее придерживали под руки. Видимо сил плакать у мамы больше не осталось. А Лизка держалась, не проронив ни единой слезинки. Она помнила, что должна быть сильной и никто, никто не должен увидеть ее слез.
Заиграла неприятная, рвущая на части душу, траурная музыка и многочисленная толпа, молча, двинулась в сторону кладбища, которое было недалеко, за оврагом, на окраине их спального района. Идти было тяжело. В лицо бил мокрый снег с дождем. Под ногами, грязный снег, смешавшийся с реагентами, превратился в вязкую жижу, под которой, местами образовались лужи. Ноги увязали в этой жиже, она налипала на сапоги, делая их такими тяжелыми, что под конец шествия, Лизке с трудом давался каждый шаг, но она терпела и шла.
На кладбище разные дяди и тети вспоминали папу хорошими словами. Когда они закончили, наступила странная, давящая тишина и лишь редкие всхлипывания в толпе, тут и там, нарушали эту тишину.
Священник читал молитвы и махал кадилом. Кадило позвякивало. Сквозь ажурную ковку, было видно красные раскаленные угольки и еле заметный дымок, окутывавший ароматом ладана, рядом стоящих людей.
Желающие проститься с папой, подходили к гробу и целовали его в лоб. Когда народ закончил прощаться, гроб заколотили и опустили в яму. Люди по одному, подходили и бросали в яму комочек земли. Лиза не понимала смысл происходящего, но когда бабушка подвела ее к этой яме, она тоже взяла в ручку небольшой ком мерзлой глины, и кинула его вниз. Комок глины упал и глухо ударился о крышку гроба, еще и еще удар. Потом Лизка еще долго слышала в своей голове эти глухие удары земли и тихий плач мамы.
Все потихоньку стали расходиться и рассаживаться, кто в автобус, кто по машинам, а Лиза с бабушкой вернулись домой. Дома было непривычно тихо и мрачно. Кругом висели белые простыни, закрывающие зеркала. Бабушка велела Лизе раздеваться, а сама пошла к соседке за братиком Мишей. Сняв пальто, Лиза, опустив голову, побрела в свою комнату. Взгляд ее скользнул по новой игре «Монополия», которую ей подарил папа. Они так любили играть в нее. Нижняя губа у Лизки дрогнула, и из глаз хлынули слезы. Она попыталась собраться, но не получалось, сдерживаемые эмоции переполнили ее детскую душу и вырвались наружу. Лиза забилась в угол, за дверью и присев там, принялась горько плакать. Она плакала почти беззвучно, вздрагивая всем телом, отрывисто всхлипывая и растирая кулачками, лившиеся по щекам слезы.
— Почему так случилось? — думала она — может она плохо слушалась маму или недостаточно усердно училась? Как же они теперь без папы?
Лиза плакала взахлеб и вспоминала счастливые моменты, которые, казалось теперь, остались в какой-то другой жизни. Она так погрузилась в эти воспоминания, что не услышала, как вернулась бабушка. Бабушка Глаша застала Лизку врасплох. Она обняла ее, и усадив к себе на руки, стала успокаивать.
— Папа всегда будет рядом. Он сейчас на облаках и видит нас всех, просто мы его не видим — шептала бабушка.
— Как видит? — встрепенулась Лиза и, высвободившись из бабушкиных объятий, всхлипывая, принялась спешно вытирать слезы — папа не должен видеть меня такой, я обещала быть сильной.
Она взглянула в зеркало, носик ее распух от слез, щеки горели. Лиза прошла в ванную комнату и умыла лицо холодной водой.
— Бабушка — позвала она — Мишенька наверно кушать хочет, давайте обедать.
Бабушка разлила борщ по тарелкам и порезала хлеб.
— А для мамы борщ остался? — забеспокоилась Лиза — мама ведь скоро вернется, она наверно тоже голодная.
— Остался — улыбнулась бабушка — кушай.
В этот момент Лиза, наконец, осознала, что папы больше нет, и по-прежнему уже никогда не будет. Теперь им с мамой и братиком нужно научиться жить без папы.
____________________________
Вкус вишневого пирога. Пропущенный звонок.
Праздник у Лены был в разгаре. Среди приглашенных, на день рождения, одноклассников был и Денис. Денис был центром внимания. Девчонки между собой договаривались, кто следующий будет танцевать с ним. Он, как всегда, был очень галантен и не оставил без внимания ни одну девочку. С Лизой он потанцевал целых два раза, хотя Лиза о танцах с Денисом не договаривалась, это была его инициатива.
Когда праздник закончился, ребята засобирались домой. Выйдя на улицу, они разбились на парочки. Ребята пошли провожать девчат. Денис вызвался провожать Лизу. А Лизке, в принципе, было все равно кто ее проводит до дома, она просто боялась вечером возвращаться домой одна.
Лиза с Денисом неспешно шли и весело болтали. Дойдя до Лизкиного подъезда, Денис поблагодарил Лизу за компанию, пожелал доброй ночи и они распрощались. Потом были другие праздники, школьные вечера и посиделки с друзьями и Денис всегда вызывался провожать Лизу, но о своих чувствах или симпатии к ней, ничего не говорил. Денис был какой-то непонятный. Вот с Артемом другое дело, с ним было легко, просто и все понятно.
Заканчивалась последняя школьная четверть. Лизка мечтала снова побывать на море, но это было невозможно. В семье Павловских стало совсем напряженно с деньгами. Зарплату маме задерживали все чаще и чаще. Выручала пенсия по потери кормильца. А в мае, когда Лизе исполнилось шестнадцать, она устроилась на неполный рабочий день уборщицей, к маме на работу. Лизка радовалась, что теперь у нее всегда будут деньги на подарки и не придется выпрашивать их у мамы. Ведь Лиза очень любила дарить подарки.
Возвращаясь из школы, прежде чем зайти в лифт, Лиза поднялась проверить почту. Она заглянула в почтовый ящик, в надежде найти там письмо от Артема. От него уже давно не было писем. Почтовый ящик был пуст. Она печально вздохнула и побрела обратно к лифту.
Дома Лизу ждала заплаканная мама, рядом с ней, печально опустив голову сидел Мишка.
— Мам, а что случилось? – встревожено спросила Лизка.
— Лиза, дедушка умер – всхлипывая, ответила мама – собирайся, мы уезжаем в деревню.
Для Лизы это был сильнейший удар. Дед был вторым важным мужчиной в ее жизни, после отца. Теперь ушел и он.
Павловские вышли из квартиры и направились к лифту. В квартире раздался телефонный звонок. По звонку Лиза поняла, что это межгород.
— Мам, телефон звонит.
— Возвращаться не будем, а то опоздаем на автобус – ответила мама.
Лиза смутно помнила все, что происходило в последующие несколько дней. Она очень тяжело перенесла эту утрату. На отпевании в Храме она потеряла сознание и до следующего утра пробыла в горячке. Видимо таким образом ее мозг защитился от тяжелого удара.
Тем временем в Саратове в дверь Лизкиной квартиры звонил Артем . Дверь никто не открывал, оно и понятно, дома никого не было. Артем спустился вниз и, выйдя на улицу, решил подождать у подъезда. Он приехал в Саратов на пару дней к другу. Конечно же, он звонил Лизе из Питера, что бы предупредить о своем приезде, но трубку никто не взял. Просидев еще пару часов, Артем еще раз поднялся на пятый этаж и настойчиво звонил в квартиру Павловских.
— Ты чего шумишь? – раздался глухой голос из-за двери соседней квартиры – нет там никого, уехали они – ворчала бдительная соседка, бабка Валя.
— Переехали? – не расслышав, переспросил Артем – а куда?
— Почем я знаю куда? – ответила глуховатая бабка – иди отсюда, а то милицию вызову. Шумит тут.
Артем постоял еще немного, переваривая информацию, и пошел.
— Почему, она ничего не написала, где ее теперь найти? Как сообщить ей свой новый адрес? – думал Артем, ведь они с мамой и отчимом тоже переехали.
Вот так банально и глупо Артем с Лизой потерялись .